|
МЕЛЬНИКОВ М
МЕЛЬНИКОВ М.А., советник
председателя Союза журналистов РФ, ответственный секретарь Большого жюри Союза
журналистов РФ.
ВЫЗОВЫ ЖУРНАЛИСТСКОМУ СООБЩЕСТВУ.
Речь пойдет об объективно
сложившихся тенденциях в информационной сфере. И прежде всего о роли
государства во всем этом процессе.
Первое. Идет тотальное огосударствление прессы. Процесс совершенно
объективный и очень неоднозначный. Его надо анализировать. Тут очень много
векторов. Пока нельзя просто охарактеризовать его со знаком «плюс» или «минус»,
но очевидно, что он очень опасен хотя бы потому, что сужает спектр
информационного воздействия на общество, и мы получаем просто неадекватные
сигналы в политической системе. И тут до большой беды очень недалеко. Пока
общество этого не чувствует, к сожалению. А беда очень большая, потому что идет
откровенное лоббирование прессы со стороны государства: и при принятии решений,
и при реализации интересов на всех уровнях с тем, чтобы заручиться
безоговорочной поддержкой прессы как неким пулом для априорной поддержки любого
решения властей.
Второе. Отсутствие условий для
развития нормального информационного рынка. Мы не имеем нормального
информационного рынка. Он черный на 70 процентов, есть такие замеры, то есть 70
процентов денег не проходит по формальным ведомостям, их практически невозможно
отследить налоговой инспекцией. Это еще не вся беда. 2 миллиарда долларов
составляет рекламный рынок России, это меньше, чем польский рынок. А 80
процентов этих денег оседает в Москве, регионы получают совсем мало из того,
что должны получать. Что это означает? Легко понять, если учесть, что
московские интересы реализуются в регионах.
Третье. Со стороны правящих элит,
со стороны политической системы идет явная демонизация существующих молодых,
еще неокрепших структур гражданского общества. Государство должно
способствовать созданию условий для поддержки низовых инициатив, направленных
на формирование гражданского общества, но оно пытается создать его сверху. Это
– обреченная на неудачу задача и только потеря времени и сил. Как пример -
создание «аргопиарсообщества» под названием Медиа-союз. Откровенно создается
журналистский пул в поддержку решений федеральной власти априори – идет прямая,
откровенная, циничная покупка журналистов.
Есть и вторая цель создания этого
сообщества. Оно создается для борьбы федеральной элиты с региональными. Это уже
происходит совершенно реально и откровенно декларируется. Но есть еще и
побочный продукт этого процесса, который беспокоит больше всего. В этой борьбе
исчезает профессия журналиста как таковая. Вот этот раскол самый печальный,
потому что итак профессия журналиста во многом дискредитирована нашей
вольницей, отсутствием эффективного законодательства и нашим
«незаконопослушанием».
Идет инициированный сверху раскол
в журналистском сообществе именно по профессиональному признаку. Значительная
часть журналистского сообщества с помощью финансовых потоков перераспределяется
в квазипиаровскую деятельность.
Четвертое. Налицо неумение и
нежелание решать информационные конфликты. Мы прекрасно знаем, что
информационные конфликты лежат в основе общих социальных конфликтов в обществе,
процентов на 50 инициируют все прочее, - это такая цепочка. Нет ни желания, ни
стремления власти помогать становлению институтов, разрешающих эти конфликты.
Конечно, суды общей юрисдикции этим заниматься не могут и не должны, поскольку
не поддается формализации в значительной части информация во всех ее качествах,
в том числе и негативных. Суды даже не справляются с формализацией информации
откровенно негативного свойства, допустим, ложной информации, недостоверной
информации. Ни в одной нормальной стране с продвинутой демократией, работающей
с демократическими институтами, такого не происходит. Журналистов не таскают по
судам, там существуют корпоративные институты, которые решают все эти проблемы.
Пятое. Отсутствует корпоративная
солидарность и в журналистской среде, и в сопричастных сферах. Как в
Великобритании решаются информационные суды? Журналист провинился, газета
какая-то провинилась, собирается комиссия по жалобам на прессу? выносит вердикт
– и решение исполняется. Почему? Потому что на выходе сидит сообщество
издателей, а к ним подвязано и сообщество рекламодателей, которые моментально
«перекрывают кислород». Если газета не выполняет это решение – конец этой
газете. У нас этой связки нет. А нет ее не потому, что мы этого не хотим, а
просто не можем – слабо PR-сообщество, откровенно слабое и коррумпированное
рекламное сообщество. Речь идет не о
статусных организациях гражданского сообщества, а о реальности. Если у
нас министр печати непосредственно завязан на олигархические интересы, как бы
он этого ни отрицал, то ждать какого-то успеха, какого-то прорыва в этой части
очень тяжело.
Шестое. Отсутствует полный пакет
законов, регулирующих деятельность в информационной сфере. Много пустот, до
сегодняшнего дня нет Закона о радио и телевидении. Его не просто нет, потому
что он тяжело создается, его не хотят создавать, в нем никто не заинтересован.
Он никому не нужен, он никому не выгоден, поскольку не выгодно регулировать
отношения в этой сфере. Выгодно стричь купоны, которые пока еще стригутся.
Далее. Еще одна беда – это
персонификация информационной политики. К сожалению, чехарда с кадрами
продолжается. Это российская наша традиция: есть человек – есть его личные
действия и решения. Сейчас один министр – одна группа решений, одни тенденции,
одни вектора. Пришел другой – и все сразу другое. То все есть базируется не на
законах принятия определенных решений, а на конкретных групповых интересах.
Захотел один из предыдущих министров закрыть газету (газета разжигала
национальную рознь) - он взял и закрыл ее, хотя не имел права этого делать по
суду. Газета была страшная, опасная, но поступил-то человек незаконно. И
общество это проглотило.
Нынешний наш министр. Его решения
с поразительной частотой иллюминируются судебными решениями, то есть
опровергаются, суды запрещают их выполнять - и ничего, человек в отставку не
подает. Суды регулярно сводят к нулю решения нашего министерства – и ничего.
Группа вопросов, относящихся к
обсуждаемой проблематике, относится к самим средствам массовой информации.
Здесь беда другого рода. Наряду с правовым нигилизмом прослеживается очевидное
нежелание иметь этические кодексы, а тот, кто их имеет, не выполняет.
Отсутствует корпоративная солидарность, нет
заинтересованности в этом. Раздроблено сообщество, в том числе и в
смежных областях, и самое печальное – нет механизмов реализации собственных
решений, нет механизмов борьбы за чистоту корпорации.
Велика опасность этатизации
прессы. Пресса на всех уровнях идет под крыло государства, все хотят выжить
любой ценой, забывая о возможных потерях.
Мессианство – ментальная беда
нашей прессы. Мессианство и политизированность. Как с этим бороться? С помощью
образовательных программ? Нет уверенности, что решение будет найдено.
И маленькое добавление по поводу
бизнеса, на отношениях с которым основан весь оптимизм. Не приходится уповать
на государство, нет веры в его скорую трансформацию, поскольку наше государство
– это группа лиц и групповые интересы. Там еще долго не будет нормального
порядка. А вот в честный бизнес вера есть, потому что именно он страдает больше
всего, как это видно, исходя из практики Судебной палаты: от недобросовестной
информационной политики, от информационной агрессии, интервенции. Люди бизнеса
хотят быстрее решать информационные конфликты.
Допустим, Дерипаска, казалось бы,
богатый человек, чего ему: поработай с судом и реши свои проблемы. Нет, он идет
в Судебную палату по информационным спорам, потому что знает, что там
разберутся компетентно, быстро, оперативно, и он получит то, что ему надо –
публичную сатисфакцию. Идут специализированные суды, а не суды общей
юрисдикции. Поэтому надежда на то, что именно в сфере бизнеса, может быть, в
бизнес-нише будет создан первый настоящий суд по примеру ликвидированной ныне
Судебной палаты, но уже наделенный рестриктными полномочиями и завязанный не на
рекламу, а на реальные экономические механизмы.
|
